Атомоход "Россия" и СП-39 - завершение истории

Возвращалась сегодня домой, смотрела из несущейся маршрутки на гаснущие алые отсветы на западе, на мелькающие дома и людей, на зелень и очертания домов. Иногда красота этого мира так ясно и спокойно открывается в каждом предмете, в каждом изможденном жарой лице. И мне так приятно, что я могу насладиться ею, пока мои глаза видят, а легкие работают на вдох и выдох.
Меня мучает лишь одна банальная мысль, с которой я никак не могу примириться - что настанет день, когда все это будет жить, продолжаться и точно так же мелькать мимо окна бегущего маршрутного такси, но уже не для меня, а для кого-то другого. И так обидно осознавать свою ограниченность как во времени, так и в пространстве. А главное - в понимании секретов всего происходящего вокруг.
Мои таланты слишком малы, для того чтобы хорошо описывать эти секреты, а сомнения слишком велики, чтобы верить всему происходящему, не задумываясь о его истоках.

Но о чем это я. Конечно, об Арктике. Вот уж не думала, что мое повествование о "России" и СП-39 затянется почти на целый год. Однако пора завершать его и возвращаться к нему лишь в воспоминаниях - как к самому прекрасному, что пока было в моей жизни.

Помню, я остановилась на том, что по окончании рыбалки "Россия" наконец-то вошла в Кольский залив, приняла на борт лоцмана и встала на рейде, дожидаясь утреннего прилива и заказанных буксиров. Пора немного рассказать вам о том, как происходит буксировка атомохода к причалу и его швартовка. Особенно необычно это выглядит, если происходит кромешной ночью, да еще и вторым бортом - "Россию" в тот раз приткнули к "Таймыру", и уже на него утром сходили и сотрудники экспедиции, и журналисты, и моряки.

Сейчас я покажу вам одну картинку, получившуюся, как водится, совершенно случайно. Среди прочих она выделяется для меня какой-то странной выразительностью - и глядя на нее, я думаю, что нет ничего призрачнее прошлого. (Вам знакомо такое чувство - когда хочется себя ущипнуть и спросить, не приснилось ли вам все произошедшее?)



Вот такое кино, короче говоря.







Пока мы стояли на рейде Мурманска, неудержимо наваливался вечер и осенняя темнота.






И вот ночь наступила. Разворот "России" и начало ее движения к причалу должно было начаться в 4.00 утра, и я честно хотела проспать этот процесс. И, конечно же, не смогла. Дрожь атомохода разбудила меня еще в 3.30, и я оделась потеплее, вышла с фотоаппаратом на палубу и уж не возвращалась в каюту до восьми утра...


В ЖЖ у Дмитрия Викторовича вы наверняка видели, как буксиры работают днем. Собственно, то же самое и ночью. За одним исключением - снять неумелому фотографу этот процесс становится почти невозможно: все расплывается и расползается в кадре, а люди превращаются в размазанных призраков, которых не отбалансировать ни по цвету, ни по резкости.


Два буксирчика подобрались к большому боку "России", деловито уперлись в него носами, повозились и повертелись какое-то время, а потом осторожно начали свое движение вместе с громадой притихшего атомохода.


Упираются они вот так.


Вдали, похожий на рождественскую елку, рядами мягких огней во тьме сиял "Таймыр".


Скажу честно - по большому блату меня пустили снимать швартовные работы на бак. Для журналиста - практически недозволительная роскошь, поскольку безопасность во время таких работ соблюдается прежде всего, и салаг удаляют от нижних палуб как можно дальше.


Я же не только увидела все работы на расстоянии вытянутой руки, но и услышала тот непередаваемый сочный морской язык, на котором общаются меж собой матросы и товарищ старпом во время швартовки. Так как ко мне они уже попривыкли за три недели, то не стеснялись совершенно. Да и не до меня им, честно говоря, было :)


"Таймыр" был уже совсем близко, и "Россия" будто подкрадывалась к нему на цыпочках - медленно-медленно.


На носу за сближением наблюдали старпом Василий Геннадьевич и боцман Акимыч. На корме за тем же процессом следил второй помощник Костя, и третий бегал туда-сюда.


Редкая минут передышки. Времени было где-то шестой час утра.


Буксиры меж тем, завершали свое трудное дело, мерцая в темноте фонарями.


Мужики с "Таймыра" тут же начали общаться с нашими.


Жаль, что мои корявые снимки не передают и десятой доли красоты "Таймыра" с характерной многоярусностью надстройки и рядами палубных огней.


Мы пришвартовались, извините за просторечие, "валетом" - корма "Таймырчика" пришлась на наш бак.


И вот моряки начали мостить временный трап. Дело оказалось нелегким.


После детального обсуждения было решено перенести трап в другое место, чтобы все кто ни попадя не бились головой при спуске и подъеме на "Россию".


Перекур и передых - святое дело. Я присела передохнуть вместе с товарищами, но удержаться от снимка не могла.


Изможденный Костян и ехидный Василий Геннадьевич.)) Сидел и прикалывался, вестимо, над вашей покорной слугой.


А матросы тем временем не могли оставить трап в покое.


И вот нашли место сподручнее, ближе к носу "Таймыра", у нас на корме.


Долго привязывали сетку, чтобы никто не упал грешным делом. Это было уже в восьмом часу утра, начало светать, и до пресс-конференции с официальными итогами экспедиции на борту "России" оставался какой-то час.


Это один из последних моих снимков на борту "России".


Но завершающим стал вот этот. Слева направо: Андрей Алексеевич Смирнов, заместитель Рукши, Владимир Тимофеевич Соколов, глава экспедиции, Мустафа Мамединович Кашка - главный инженер Росатомфлота и Александр Михайлович Спирин - капитан атомохода "Россия".


А потом, спустя какое-то время уже в Петербурге, в нашем медиацентре РИА Новости было и такое. Хорошая получилась встреча.


Давно уже не вела прессухи с таким вдохновением, как тогда.


Потому что люди за столом сидели классные.

Ну, вот и все, друзья. Спасибо за внимание.